Александр Август (Вена, Австрия) ПОБЕГ ИЗ АДА.

Все что не подходит к существующим разделам
Правила форума
Бан за любую информацию об участнике и его родственниках и за оскорбление родственников участника.
Ответить
Аватара пользователя
Knyaz Rasul Yagudin
Дачник
Сообщения: 2605
Зарегистрирован: 06 дек 2014, 12:11

Александр Август (Вена, Австрия) ПОБЕГ ИЗ АДА.

Сообщение Knyaz Rasul Yagudin »

Антипсихиатрическая литература

Александр Август
(Вена, Австрия)

ПОБЕГ ИЗ АДА
Первая партия обедающих уже подходит к концу: миски из-под супа у всех обедающих отставлены в сторону и все заняты вторым блюдом, поэтому сейчас нужно быть особо бдительным и не спать на ходу: там, на коридоре, уже выстраивается очередь в процедурку за колесами и в ней лучше занять место в самой середине, чтобы подойти к двери как раз вовремя, не позже и не раньше, когда бдительность медсестер и санитаров уже слегка притупилась: стоять в конце очереди и в самом начале опасней — на таких всегда больше внимания.
Я окидываю взглядом помещение столовой, и оцениваю, сколько народа сидит еще за столами и, значит, сколько человек меня «прикроет» сзади, и, оглянувшись по сторонам, незаметно кладу в карман недоеденный кусок хлеба. И несусь на выход....

...Я тушу окурок и, притворяясь, что вожусь с тапочкой, выковыриваю из половой щели замаскированный пластилином здоровенный заточенный гвоздь на сотку или сто двадцать — мою единственную сейчас надежду. Я его месяца три тому назад на работе случайно нашел, в перерыве на улице, очистил от ржавчины и заточил на своей швейной машине. Делов-то: к барабану шкурку приклеил и включил на пять минут!
Беру на колени книгу и, делая вид, что читаю, кладу на нее «инструмент», ощупываю и рассматриваю его со всех сторон внимательно.
Туповат, вздыхаю я с сожалением, и угол заточки не тот, «не по инструкции»: этот гвоздь будет входить в тело тяжело и с болью, но я ж не знал, что все так срочно понадобится! Я б его направил на швейной машине так, как это нужно, а сейчас паровоз уже ушел! Если начну точить у входа на бетонном полу — сразу услышат: на отделении стоит тишина. Санитар войдет и обязательно следы заметит.
Да и маловат, конечно, продолжаю размышлять я, оглаживая свою «штуковину». Сто двадцать миллиметров — это на первый взгляд много, но нужна же еще и рукоятка или что-то, ее напоминающее. Я смотрю на окно в двери и отрываю от своей простыни кусок ткани — тот, что со швом, он поплотнее. Наматываю его на шляпку гвоздя и закрепляю, насколько это возможно. Потом оценивающе разглядываю со всех сторон и меряю по кулаку — почти насквозь!
Сейчас я должен этот «инструмент» точно под сердце загнать, как Анисим тогда, когда с атропина сорвался. Выше-то нельзя — жить-то хочется. Очень низко — это еще опасней: лечить за это будут электричеством и атропином. Вперемежку. А выкалывать глаза себе я не хочу: что я совсем ненормальный, что ли?!
Я этот гвоздик аккуратненько так помещу, на самой границе сердца — не выше и не ниже! Как ювелир. Меня сам Анисим консультировал.
Снимаю с себя нательную рубашку и, надев пижамную куртку на голое тело, сажусь спиной к двери — так чтобы они с коридора меня сидящим сзади видели. И начинаю прощупывать у себя между ребрами слева. В последний момент я хихикаю от мысли, что вся операция проводится в «таких антисанитарных условиях и без анестезии». Но успокаиваю себя тем, что инфекция для меня сегодня — это не самый большой враг.
«А вообще где оно, сердце-то? — бормочу я себе под нос. — Это, скажете, любой двоечник знает: с левой стороны, конечно, между пятым и шестым ребром… Хотя это уже не из школьной программы».
Так, сюда, под сосок, под сосок, чуть ниже, так тогда Анисим советовал…
Набрав полную грудь воздуха и задержав дыхание, бью по шляпке гвоздя правой рукой, которая почему-то в последний момент отказывается делать это!
Я с шумом выпускаю из себя воздух. Фу-у! И снова глубоко вздыхаю и, закрыв глаза и сжав губы, бью по гвоздю.
Все-таки, наверное, поставил Бог в человека какой-то предохранитель: не так это просто — самому себе вогнать гвоздь под сердце, да еще не зная точно — туда ли? И наверное, не каждый это может…
Ну, резче, резче! Пошел! Пош…ш…ш…
Сознание уплывало куда-то, проваливаясь и унося в какую-то бездну, из которой кто-то кричал навстречу испуганно:
— Подушку!!! Кислородную подушку!!! — и бил по щекам.
Он хотел встать и бежать прочь от этого страшного крика, но почему-то не смог даже пошевелиться.
Но вот носилки поднялись сами и, покачиваясь, понесли его из палаты, и в такт этим покачиваниям, словно танцуя, в душе все ликовало и пело: «Ушёл! Ушёл!! Уш-ё-ё-ёл!!!»
Бог покарал меня душой художника (Фаина Раневская)
Ответить