Русский форум Кипра

На сей раз собрание было особенно бурным. Присутствовали все активные члены творческой группы «Фантастика Башкортостана» – группы, заявившей о себе сравнительно недавно, а августе 2002 года, но уже привлекшей к себе внимание многих. И это, как сказал бы некий нобелевский лауреат, правильно, поскольку группа столь необычная, как по составу, так и по творческому духу и стилистике произведений, не привлечь к себе внимание просто не могла. Слишком уж мы колоритны, все, как один: и автор мистических детективов Всеволод Глуховцев, и автор политических боевиков Александр Леонидов, и авторы фантастических сборников на башкирском языке Фарзана Акбулатова и Фанида Исхакова, и ваш покорный слуга, автор мистических триллеров Расуль Ягудин. Немало нас уже, оказывается – даже здесь, в небольшом зальчике Правления Союза писателей Республики Башкортостан собралось довольно много, как видим, народу, хотя некоторые из членов группы на это собрание прийти не смогли, но зато были среди нас и гости: литературный критик и держатель сайта башкирской фантастики в Интернете Владимир Карабаев (кстати, любопытный сайт, обязательно ознакомьтесь ним по http://bashsf.ufacom.ru), председатель башкирского отделения Союза писателей СНГ Сергей Свойкин, а также постоянный автор газеты «Наш выбор» Людмила Спящая. Большинство вот этих людей и подняли на последнем собрании страшный гвалт, закончившийся твёрдым и, надеюсь, неподкупным решением – подать а газету «Вечерняя Уфа» в Арбитражный суд, предъявив оной иск на символическую сумму в «один рублей». И есть за что, чёрт побери эту газету.
Но сначала немного предыстории. Предыстория такова – деятельностью нашей группы заинтересовались молодые корреспонденты из разных газет, которые либо сами старались подавать о группе информации в свои секретариаты, либо просили приносить информации нас самих. Мы и приносили. Результат плачевен. Поскольку внезапно выяснилось, что у некоего узкого круга страшно далёких от народа перманентных революционеров, протиравших штаны в тёплых и высокооплачиваемых (с бесплатной выдачей квартир) редакционных креслах на протяжении последних тридцати-сорока лет, одно упоминание наших имён вызывает патологическое разлитие желчи – настоящая аутоинтоксикация (самоотравление), как у чёрной мамбы, с той лишь разницей, что чёрная мамба подыхает, самоотравясь всё-таки не дерьмом, а ядом.
В номер информацию о нас периодически ставила – пусть боясь каких-то там параноически воображаемых «элементов рекламы», пусть чиркая и кромсая, пусть шёпотом матерясь, пуст корча кислые недовольные морды, пусть скрепя сердце и скрипя зубами – но всё-таки ставила до недавнего времени только «Молодёжная газета», и делала она это, как я всё-таки думаю, не от большой любви к нам, а от большой любви к похвале начальства, которое требует побольше подписьки, а подписька зависит от читателей, а читателям «молодёжки» новости в сфере фантастической литературы как раз-таки весьма интересны.
Насчёт же газеты «Истоки» лучше всех высказался Всеволод Глуховцев: «Это настоящая чёрная дыра, где всё бесследно исчезает, причём, как ни придёшь, всё спрашивают: «Что-нибудь принёс?», ну принёс, ну и что?, всё равно же всё глохнет, в эту дыру можно валить материалы годами без всякого результата».
Точнее не скажешь. Я ещё от себя добавил, что газету недавно расширили и укрепили, и теперь, по всем признакам, коллектив редакции не справляется с возросшей ответственностью ни физически, ни интеллектуально, тем более, что не так давно газету покинул её бессменный ответственный секретарь Александр Кондратьев, умеющий (при всех его несомненных личных недостатках) чувствовать, понимать и тонко ценить настоящую литературу и настоящую поэзию. После его ухода в редакции газеты «Истоки» остался, фактически, лишь один сотрудник, способный на действительно серьёзном уровне анализировать и оценивать рукописи, поступающие в редакционный портфель, и этот сотрудник – сам главный редактор «Истоков» Александр Павлович Филиппов. Если всеми нами уважаемый и любимый Александр Павлович уйдёт, упаси, Господи, на отдых, оставшиеся в редакции личности попросту не поймут в нашем творчестве ни слова, как если бы мы писали на древнешумерском…
Но тут наши горячие уральские головы охладил Александр Леонидов, высказав, как ни крути, а здравую мысль – коллектив «Истоков», пусть неохотно, а на контакт и диалог с нами идёт, пожалуй, единственный из всех, так что отказаться от сотрудничества с этой газетой мы не можем.
С остальными средствами массовой информации глухо, как в танке – тут как раз прозвучало словосочетаньице «Вечерняя Уфа», и… началось! Именно в связи с упоминанием «Вечерней Уфы» мы и перешли на личности вышеупомянутых перманентных высокооплачиваемых газетных революционеров, в первую очередь, на личность небезызвестного Александра Касымова, подвизающегося на вечернеуфимском поприще уже лет сорок. Вот кадра так кадра, этот Касымов. Человек, который подгрёб под себя в газете всё, что имеет отношение к литературному процессу, в результате чего одна и солиднейших в республике газет превратилась в тихий ужас. Любой материал литературного характера попадает только к гражданину Касымову, зависит только от решения лично его и оценивается только в соответствии с его персональным вкусом. Очччень мило, особенно, если обратить внимание на ту писанину, которой Касымов испражняется на полосу лично сам – писанину, буквально кишащую симптомами прогрессирующего старческого маразма – таково было мнение всех собравшихся, я-то сам Касымова давненько не читал – Бог как-то миловал уже лет двадцать. При этом молодые сотрудники газеты материалы о нас подают вновь и вновь, вот все эти материалы и лежат у гражданина Касымова под мягким местом – а те несколько материалов, которые всё-таки были в «Вечерей Уфе» опубликованы, проскочили в номер, когда Касымов где-то отсутствовал и, длительное время выясняя отношения с семьёй, покидаемой им на старости лет по примеру графа Толстого, потерял бдительность.
Но мы устали зависеть т одного единственного, пардон, чудака. Под словом «мы» я подразумеваю читателей газеты и налогоплательщиков, на средства которых газета содержится, и как содержащие газету налогоплательщики мы имеем право знать и чьё-либо другое мнение, отличное от мнения спятившего престарелого графомана Касымова. Именно так мы и заявим в Арбитражном суде – если бы Касымов издавал газету на собственные средства, то пусть бы он и гнал в неё всю ту чушь, котторую он пока чт гонит в нашу бюджетную городскую газету вот уже четыре десятилетия, превратив её в свою личную персональную трибуну и кормушку.. а уж после того, как мы сделаем «Вечернюю Уфу» беднее на сумму в один рублей, дойдёт очередь, ням-ням-ням, и до журнала «Бельские просторы», чёрт его тоже побери.
Насчёт «Бельских просторов», вообще, разговор особый. Этот журнал пытались создать на протяжении полувека, но лишь наконец-то достигнутый суверенитет Башкортостана сделал мечту былью. Мы все столь многого ждали от вышедшего на прекрасной бумаге и в прекрасной обложке журнала, целиком и полностью посвящённого русской литературе Республики Башкортостан. Самый первый номер был вполне приличным. А затем как-то незаметно журнал подмяли под себя те самые люди, которые уничтожали и давили эту русскую литературу все те же тридцать-сорок лет, те самые люди, которые несут персональную ответственность за жалкое существование, влачимое русской литературой республики сегодня, те самые люди, имя которым – роберт паль.
Пишу эти слова с маленьких букв, ибо имя «роберт паль» давно уже стало нарицательным. Кстати, Александр Леонидов в своём новом фантастическом романе «Экстернет» поступил остроумнее – он создал некоего Робераля, отняв от слова «роберт» последнюю, а от слова «паль» первую, буквы, персонаж получился любопытнейший, и именно ему в романе принадлежит изречение: «Известно ли вам, что все писатели – графоманы? Настоящий писатель – только я». Вот этот самый Робераль и заправляет в нынешнем бульварном журнальчике «Бельские просторы», в принципе, всем, тривиальным наполеоновским методом нахрапа аннексировав его в свою карманную, хотя и никуда не годную, собственность. При этом он, разумеется, хе-хе, считает себя умнее всех и а этом основании считает себя вправе всех новых авторов банально оскорблять, поливая их произведения грязью как письменно (в более грубой форме), так и устно (в более мягкой, так как хамить в лицо оно всегда труднее… опаснее). Не знаю, как остальные, а лично я всё, что Робераль понаписал на полях рукописей моих стихов, храню трепетно и свято, дожидаясь дня, когда мы встретимся в суде. Там есть прелестнейшие моменты, вот, например, в строфе

Блестели капли возле лона,
и к окнам прилипал туман.
Мы наблюдали, как с перрона
пошёл в барханы караван.

он подчеркнул жирной линией слово «лоно» и поставил жирный знак вопроса, и мне пришлось, как Чапаеву, для дураков разъяснить прямо там: «Лоно – поэтическое название женских половых органов», и я хотел добавить «кретин», но почему-то сдержался. А чего стоит его недоумение по поводу того, что в одном из стихотворений барханы находятся прямо на берегу моря – Господи Боже, этот Робераль, он, что, «Белое солнце пустыни» не смотрел? Ну и всё остальное в том же духе.

И таких примеров в суде может привести огромное количество любой из нас, но в суд мы подадим совсем не на Робераля, ибо Робераль – вообще-то, штатный сотрудник «Бельских просторов», и его мнение, при любом раскладе, является официальным мнением редакции. Вот редакция за всё и ответит. Кстати, в «Бельских просторах» мнение Робераля с мнением всех прочих, в принципе, совпадает, и не случайно Сергей Свойкин на собрании сказал очень точную вещь: «Если ситуацию в «Вечерней Уфе» можно легко решить методом простого ограничения активности Касымова, то, выдернув из «Бельских просторов» Паля, мы ничего не решим – найдётся ещё какой-нибудь антонов-андриянов».
Ладно. На нескольких придурках свет клином , вроде как бы, не сошёлся. Есть же газеты ещё. Вот, например, бывшая «Советская Башкирия, как она там, бишь, сейчас поименована? Вот туда-то мы, из чистого любопытства, и пошли. Молодые сотрудники приняли нас с огромным интересом, написали о нас материал и сдали в секретариат. А дальше я шёл по коридору и на одной из дверей обнаружил табличку «Карпусь – зам. главного редактора». О, Боже, и эта здесь, да я эту Галку Карпусь знаю, как облупленную, двадцать лет, да мы через неё, которая все двадцать лет занимается преимущественно тем, что сама не знает, чего хочет, не пролезем, пока она не ляжет трупом, а до тех пор она, как лиха беда, настырна и глазаста, не уставая будет кружить над головой русской литературы Республики Башкортостан. Галка же. (Ого, получилось, как в моём юношеском стихотворении:

Ты кончала с третьей палки.
Било два.
Был месяц нов.
В темноту летели галки
сквозь проёмы меж домов).

В общем, рехнуться можно – куда ни ткнись, везде сидит какая-нибудь держиморда (или просто морда), видящая своё жизненно предназначение лишь в том, чтобы запрещать и не пущать.
Что ещё? Есть ещё какие-нибудь газеты? Где-то там, если не ошибаюсь, тусуется на должности зам-главного Айрат Еникеев. Помните, что я писал строчкой выше о «…куда ни ткнись, везде…» – вот это как раз и о нём тоже. Ещё? «Воскресная газета», ха-ха-ха-ха-ха, с Димкой Ефремовым во главе, тоже кадр во вполне робералевском духе. Дальше? Любимая (потому что дебильная и бездарная – как раз то, что нужно нынешней мусорне) газета миллионов мусоров «Версия», где сейчас главным – Вовка Леонтьев, выделяющийся даже на общем вышеописанном подлом фоне, как и полагается современному мусору, уж он-то по части душевной мерзости самому Робералю даст сто очков вперёд.
Ну, что, подведём печальный итог. Вот он, итог – горстка недалёких узурпаторов подмяла под себя практически всю прессу республики, и они теперь в этих газетах воротят, что хотят, в соответствии с тем или иным, скажем, фуфлом, которое в тот или иной момент взбредет им в головы. (Только не говорите мне о редколлегии, а то вдруг я живот со смеху надорву и умру у вас на глазах, придётся вам тога похоронить меня за свой счёт, а это по нынешним временам ох как недёшево. Насчёт редколлегии, вообще, по-моему, лучше всех высказался в форме эдакого ремикса из Флобера и одного из пронумерованных придурков Людовиков главный редактор газеты «Дуэль» Юрий Игнатьевич Мухин: «Всё решает редколлегия, а редколлегия – это я».)
К счастью, мои коллеги насчёт редколлегии тоже знают всё, так что о ней даже никто не упомянул, и единственный совет, который нм удалось получить от коллег, например, в «Истоках», сводился к печальнейшему и огорчительнейшему – поискать газету, где, возможно, тот, кто всем заправляет, случайно окажется не дураком. Кто-то один. Кто всем заправляет. Увы.
В качестве примера нам назвали ту же «Молодёжную газету», там, якобы, всем заправляет Ярослава Владимировна Голобородько, ответственный секретарь газеты, которая как нам сказали дословно, «нормальная». Ладно, предположим, Ярослава «нормальная». Но ведь речь-то не об этом. Речь о том, что в газетах всё зависит от кого-то, что там отсутствует тот самый пресловутый плюрализм, с которого всё началось пятнадцать лет назад, и который, в принципе, народ, а значит, и читателя, интересует. Я уверен, что читателю не так уж интересно одно-единственное персональное мнение Ярославы (пусть даже выкрикнутое разными голосами), какой бы она там нормальной ни была. Да и, к тому же, «нормальность» – это дело такое… временное, сегодня она есть, завтра её нет. Касымов тоже двадцать лет назад писал не так уж плохо, лично мне нравилось.
С Ярославой же, хоть она и «нормальная», у меня связан интереснейший эпизодец, случившийся прошлым летом – я в тот раз написал статью об увольнении руководителя стерлитамакского театра танца Халиля Ишбердина, создавшего совершенно удивительную: яркую, динамическую, пульсирующую неприкрытым эротизмом, слегка примитивизированную и при этом необычайно мощную и выразительную, можно сказать, авангардистскую стилистику башкирского национального танца, начав в истории башкирской танцевальной хореографии новую страницу – высокооплачиваемые кряхтения и потуги вдохнуть жизнь в находящийся при последнем издыхании башкирский национальный танец нынешних официальных хореографов (например, сибайской госфилармонии) просто не идут ни в какое сравнение – у них прост не получается, не получается и всё, хоть ты тресни, таланта юк. А у Ишбердина получалось – у него был настоящий талант, он создал с нуля, поднял и превратил в превосходный танцевальный коллектив какой-то совершенно посторонний сброд, ранее никогда не танцевавший, и в благодарность за всё его уволили, оторвав от коллектива, как мать от ребёнка. Вот об этом всём я и написал (статья потом была опубликована в «Истоках»). Подавал я статью и в «Молодёжку», и… некто, неизвестно кто, подошёл к Ярославе сзади и тихонечко шепнул ей на ушко, что моя статья – сплошное враньё, и что у Халиля всё в порядке, он работает, как работал. С тем Ярослава на меня и наехала, и все мои попытки втолковать ей, что я собственными глазами видел Ишбердина, буквально рыдающего в телевизоре и собственноустно рассказывающего об увольнении, разбивались о её несокрушимость, заслуживающую гораздо лучшего применения. В результате я бросил все дела и сорвался в Стерлитамак прояснять ситуацию на месте. Господи Боже, да там даже вывеска к тому времени сменилась – вместо «Театр танца» присутствовала «Товары для туризма».
Я позвонил Ярославе на следующий день и в процессе выяснения отношений задал такой вопрос:
– Что же это за персона такая, облечённая особым твоим доверием, облечённая настолько, что ты ему одному веришь больше, чем мне. Ишбердину, всему телевидению и тысячам поклонников танцевального коллектива? А ведь если даже устранить из этого списка всех прочих, кроме меня, то всё равно, остаётся всего лишь его слово против моего слова, так почему же его слово оказалось весомее?, ты мне назови его фамилию, может, я тебе тоже о нём что-нибудь смогу рассказать.
Так она мне фамилию и не сказала. Сказала лишь, что разговор был приватный. Во! Чувствуете, что кроется за этим словом? Это слово означает, что некто в плаще и шляпе, стоя посреди Ярославы в чёрной тени с никому не видимым лицом, определяет политику крупнейшей газеты методом простейшего использования в приватных разговорах своего влияния на лично Ярославу, как это делали фавориты Екатерины №2. (Я уж не говорю о боле простых и банальных способах воздействия на ключевую фигуру – о подкупе, например, или о шантаже, выбирайте, что вам больше нравится, и тут сразу приходит на память гениальная статья В.И. Ленина «Партийная организация и партийная литература», помните, что он писал о так называемой независимости буржуазной прессы, означающей зависимость от денежного мешка, от подкупа?..)
То есть речь идёт о порочности системы единоличного принятия решений в нынешней прессе, решений, которые принимаются кем-то одним, либо исходя из собственного единоличного вкуса (Касымов), либо под влиянием тайного фаворита, взяткодателя или шантажиста, стоящего в стороне (Ярослава). Причём, опасен не фаворит, взяткодатель или шантажист, опасна именно система, позволяющая безмозглому фавориту, взяткодателю или шантажисту всего одной женщины втихаря определять, что печатать, а что не печатать – ему достаточно шепнуть в приватной беседе нужное словечко в женское ушко.
Кстати, в среде уголовников есть специально подготовленные люди, которые занимаются лишь тем, что по приказу главаря банды стараются подчинить своему влиянию ту или иную зачем-то нужную бандитам женщину, какой бы там «нормальной» она ни была – это у них такая воровская специальность – есть же, например, щипачи, медвежатники, воры в законе, а есть и… фавориты, взяткодатели и шантажисты по жизни. Система не новая и отработанная тысячелетиями, вот только ни к чему хорошему она, как правило, не ведёт, и в том памятном разговоре я едва не совершил небольшой экскурс в историю и не напомнил Ярославе ещё об одно персонаже, имевшем дурную и, как потом выяснилось, смертельно опасную привычку принимать официальные решения, лёжа в постели со своей (всё-таки законной) женой Марией-Антуанеттой (а не какой-то там долбаной фавориткой). Это был Людовик №16, последний из французских королей. Закончилась его постельно-государственная деятельность до невероятности плачевно – им обоим: и королю, и королеве тривиально отрубили головы, причём, отрубили не где-то там тайком в покоях, как при дворцовом перевороте, а прямо на площади, средь бела дня при большом скоплении народа. Посредством революционной гильотины.
Как там у кого-то из немножко классиков: то ли Дрюона, то ли Эрнста неизвестного?: «Всего лишь шаг отделяет престол от эшафота». В «Молодёжной газете престол сейчас под Ярославой.

Впрочем, оставим в покое Ярославу Владимировну Голобородько, она-то, как ни крути, среди прочей вышеописанной мерзости выглядит действительно почти «нормально» – пусть себе работает, у неё, в принципе, должно хватить ума помнить о революционной гильотине. Вернёмся к нашей теме. Пора резюмировать всё.
Итак, что мы имеем? Мы имеем, господа, совершенно жуткий факт – те самые личности, касымовы да карпуси, которые в социалистические времена больше всех верещали о либеральных ценностях, о засилье партийной цензуры и ущемлении свободы слова и плоти, сейчас, в условиях полнейшего торжества этих самых долбаных либеральных ценностей, чёрт бы их тоже побрал, полнейшей свободы слова и полнейшего и долгожданного, на хрен, раскрепощения плоти, придя на должности и места, мгновенно превратились в страшнейшую, чернейшую, удушливейшую и мрачнейшую подавляющую и цензурирующую силу, которая советскому литературному андеграунду не могла присниться и в страшном сне.
И пи этом они никого за собой не оставили. Они не подготовили ни учеников, ни последователей, за ними осталось пепелище, и все люди, которые представляют собой нынешнюю русскую литературу республики, пришли в литературу не благодаря касымовым и робералям, а вопреки им (кстати, может, именно потому роберали и бесятся, пытаясь нас не пущать?) Как сказал мне в приватной беседе Сергей Свойкин: Расуль, ты посмотри – ведь им же удалось ФИЗИЧЕСКИ уничтожить несколько поколений русских писателей Башкортостана. Где двадцатилетние, где тридцатилетние, где сорокалетние, где пятидесятилетние?.. Никого же нет, кроме них самих, старых мудаков, и нас, пришедших в литературу мимо них и вопреки их воле».
Всё верно. Я готов подписаться под каждым словом. Им действительно удалось ФИЗИЧЕСКИ уничтожить тех, кто им доверял. И хуже от этого только им самим. Ибо литература вечна , а роберали и касымовы, даст Бог, когда-нибудь помрут, так ничего после себя и не оставив. И напрасно они надеются, что им удастся нас остановить – мы мчимся вперёд, как локомотив, уже набравший скорость, и не этим престарелым дохлецам, полным гнусной и мелкой злобы, стоять у нас на пути. Ещё три месяца назад нашей группы вообще не существовало, ещё два месяца назад о нас никто ничего не знал и не слышал, ещё месяц назад мы не знали, как подступиться к изданию альманаха фантастики, и вот – мы существуем, и о нас начали говорить, и наши книги стали раскупаться, и о нас читают в Интернете по пятьдесят человек день, и на нашем последнем собрании появились эмиссары от нижегородского мецената, заинтересовавшегося проектом издания нашего альманаха, и на наше предыдущее собрание пришли представители армянской диаспоры, откуда-то прослышавшие, что мы намерены открыть в Уфе литературное кафе, тут же повели нас и показали помещение на втором этаже прелестного строящегося особнячка в двух шагах от особнячка правления Союза писателей РБ (помещение, на мой взгляд, подходит идеально по всем параметрам)…
Те проблемы, которые казались абсолютно неразрешимыми ещё вчера, сегодня стали решаться буквально на глазах. Может – потому, что мы вышли в путь?
И это действительно так: мы вышли в долгий, тяжёлый, тернистый путь, уводящий нас к звёздам, и теперь мы не можем ни остановиться, ни вернуться назад – ведь из звёзд не пятятся задним ходом, это вам скажет любой космонавт. Да и зачем нам возвращаться – смотреть, как на обочине в грязи шебуршатся Касымов и РобертПаль, отброшенные в кювет ветром, поднятым соплами наших звездолётов? Всё правильно, всё закономерно – они остаются в своём маразме, а мы уходим, нам было надо идти, и мы пошли, и неважно, доберёмся мы до цели или нет, главное, что мы уже в дороге…
Ибо сказано мусульманами древности: «Даже самый долгий путь начинается с первого шага».
Мы сделали этот шаг.