Статья об убийстве в башкирской психушке
Добавлено: 02 янв 2015, 07:52
Это преступление я раскрыл совершенно случайно. Случайно познакомился со старшей сестрой убитого в психушке ребёнка, случайно закувыркался с ней по койке... Чувашка из Ишимбая – совершенно исключительный экземпляр, точёные черты лица, белая кожа и чёрные волосы, изящные тонкие кости, хрупкие плечи… Умница, художница и бисексуалка. В то время ей было восемнадцать лет, и она была на первом курсе Уфимской академии искусств. Пальчики оближешь. Вот она мне в одной из переменок меж сладких утех под красное вино с сыром и холодным мясом, любимое блюдо древних викингов, и сболтнула насчёт насмерть замученного в психушке братишки. Ну а я уж, по-нашему, по-журналистски, теме с крючка сорваться уже не дал. Вот таким вот странным образом роковая тайна, навечно, казалось бы, похороненная за семью печатями Башкирской республиканской психиатрической больницы, вырвалась на простор. Как тут не процитировать моего дорого собрата по классу короля Артура: «Воля Господа осуществляется разными путями»
Князь Расуль Ягудин
Курс лечения – убийство
Каждый из нас не остров, а полустров.
Когда море поглощает мыс, становится меньше Европа.
Когда умирает человек, становится беднее человечество.
Ты умираешь с каждым из людей.
И не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе.
Д. Донн.
Убийство. Сколько страшной леденящей силы, словно во взгляде кобры, заключается в этом слове. Каким ужасом и мраком заволакивает человеческую душу при одном лишь звучании этого слова. Мы слышим слово “убийство” – и окружающий мир словно смещается, ломая плоскости и искажая перспективы, превращая привычную тёплую землю в жуткую чёрную дыру посреди беспощадного неживого космоса, обжигающего сердце своим ледяным дыханием, искалывающего мозг пронзительными жёсткими иглами чужих равнодушных звёзд. Даже убийство на войне, даже убийство в честном бою, даже убийство, совершённое убийцей, за которым после, как ни крути, а всё-таки начнётся охота, даже убийство убийцы, стократно заслужившего свою судьбу, любое убийство вызывает в нас, людях, ужас и отвращение.
Но сегодня пойдёт речь не об убийстве на войне, не об убийстве в честном бою, не об убийстве, совершённом убийцей, за которым после, как ни крути, а всё-таки начнётся охота, не об убийстве убийцы, стократно заслужившем свою судьбу… Сегдодня мы вспомним об обычном молодом человеке, которого когда-то, когда он был жив, звали Тимур Рифович Галеев, и которого убили официальные лица, официальные государственные служащие Российской Федерации, той самой Российской Федерации, что сейчас под чутким руководством некоего бывшего писателя Толяна Приставкина, верещит на весь мир об отмене смертной казни, – сотрудники 21-го отделения Башкирской республиканской психиатрической больницы, именной той, на Владивостокской в Уфе, до которой от Дома печати – тридцать минут ходьбы пешком.
Вернее, нет – не будем уподобляться убийцам-госслужащим в белых халатах, мы не должны передёргивать факты в угоду готовому приговору или диагнозу, нам следует строго следовать действительному ходу событий – Тимура в Уфе на Владивостокской добили. А убивать - убивать преднамеренно, методично, хладнокровно и беспощадно его начали ещё в психушках в его родном городе Ишимбае, затем продолжили в самых разных местах, включая психушки в Москве, Ново-Александровке и Благовещенске.
Его впервые взяли, когда ему было лет двенадцать – за что? хрен его знает, подрался, наверное, пацан, может, и не один раз, какая разница, что бы он ни сделал, смерти своей, да ещё такой, изуверской и методичной, растянувшейся на восемь лет, он не заслужил. Каким-то чудом он, ребёнок, уже тогда, в родном Ишимбае, понял, что его ждёт, он отчаянно пытался вырваться из рук убивавших его взрослых дядей и тётей, он не раз и не два умудрялся сбежать из психушки. Словно по наитию, повинуясь звериному инстинкту самосохранения, он, как крохотный затравленный котёнок, сторонился людей, избегал людных мест и человеческого жилища, где его ждала неминуемая смерть, он скрывался по каким-то подвалам (сейчас ведь в домах даже нет чердаков, которые могли бы укрыть человеческую душу), он никогда не приходил к папе, маме и сестрёнке домой, он отчаянно пытался спасти свою жизнь. Но ему не давали уйти, вся мощь российского государства преследовала маленького человечка, вся чудовищная сила сразу двух министерств – министерства внутренних дел и министерства здравоохранения, выдавливала его из жизни, загоняла его в ад. Врачи и милиционеры – они рвали ребёнка в клочья, словно стая волков, убивая, убивая, убивая, убивая… и не давая ему уйти.
Вот так Тимур Галеев и рос, не играя ни в футбол, ни в войну, каждое мгновение цепляясь за уходящую жизнь, в ежесекундной войне со страшной, загадочной, предельно засекреченной, абсолютно закрытой, непонятно кому нужной психиатрической системой российского государства, взрослея, мужая и одновременно умирая в этой войне, становясь потихоньку настоящим солдатом-смертником, которому, как он сам раньше всех понял, не суждено вернуться назад – он и погиб в подходящем, чисто солдатском возрасте, в двадцать лет, в тёплом солнечном мае, когда его сверстники как раз уходили на дембель.
В принципе, я знаю людей, которые и в психушках устраивались не хило. А чего – кормят, поят, моют, обстирывают, работать не заставляют, и всё, что требуют взамен – быть хорошим и послушным. Мне, к примеру, знаком некий гражданин, который, убив человека, попал в психушку, а через полгода я его случайно встретил на улице Ленина, была прекрасная солнечная весення погода и мы даже прогулялись пару кварталов вместе, болтая о том о сём. В психушке ведь, в принципе, как и везде, главное – вовремя подставить зад, особенно в наши печальные времена, когда не пожелавшего встать раком размазывают в пыль, так что психушка – эдакая маленькая модель общества, где всё – как у больших, где есть свои хозяева, свои кумы, свои шестёрки, свои рабы. И где тоже периодически и неизбежно появляются свои мученики – люди, погибающие в борьбе за человеческое достоинство и свободу, погибающие в борьбе, даже зная, что борьба безнадёжна. Далеко не всегда они говорливы и речисты, далеко не всегда они могут выдвигать грамотные лозунги (тот же Тимур Галеев – он ведь так и не получил никакого образования), далеко не всегда они плечисты и бравы, далеко не всегда они могут преодолеть отчаяние и удержаться от слёз. Но самое главное они всё-же делают – самим фактом своего существования они сокрушают установившийся ублюдочный порядок вещей, выбивают почву из-под ног своих убийц-госслужащих, лишая их уверенности в своём всемогуществе, нарушая размеренное течение рабской жизни. Даже плача и крича, они до последнего долбят систему – сопротивляясь, сопротивляясь, сопротивляясь, сопротивляясь… И тогда перед «врачами» встаёт неизбежность – этого нужно убить.
Его сестрёнка уже выросла и стала студенткой-первокурсницей в Уфе, когда их родителям в Ишимбай официально сообщили, что Тимур якобы подхватил туберкулёз у себя в Благовещенском дурильнике. Правда, в то время врачи ещё не решили под каким соусом… то бишь, пардон, диагнозом Тимура убить, и на всякий случай стали намекать что-то насчёт возможности опухоли где-то там в мозгу. Родители были далеко, в Ишимбае. Естественно, печальная необходимость навестить брата в дурдоме легла на несовершеннолетние плечи его сестрёнки. Благовещенск – не близко, если идти пешком, особенно в мрачную хмурую погоду декабря 1999-го года, перед самым Happy New Year. К счастью, возле неё в нужный момент оказался некий Друг-С-Машиной, он её и повёз. Искать брата. Это оказалось делом непростым. В регистратуре какая-то откормленная тварь в белом халате с неописуемо похабным выражением лица на блудливой харе, всем своим видом выказывая пренебрежение, нарочито медленными издевательскими движениями начала листать какие-то бумажки. (Интересно, к чему был весь этот цирк? – может, она надеялась, что её попросят действовать побыстрее, и тогда она сможет быстренько вызвать санитаров, записать “возбуждена”, упаковать девочку в психушку и таким образом избавить себя от необходимости рыться в бумажках?) Наконец, вроде бы нашла. Оказалось, что Тимур Галеев вообще не здесь, а… в Ново-Александровке, его туда, оказывается, перевели, что для всего мира было полнейшей новостью - оказывается, пациентов дурдомов перекидывают туда-сюда беспрестанно, при этом никого даже не информируя, так что в один прекрасный день человека можно вообще не найти – исчез, мол, как в воду канул, у нас, дескать, нет, а где? – ищите, хе-хе!!! Однако в этот раз нашли, ладно. И Друг-С-Машиной повёз девочку туда, в Ново-Александровку. Теперь Тимура начали искать там. Нашли, как будто. И привели… совершенно постороннего человека. Объяснили это господа врачи и санитары так: “У нас Галеевых много”. Прелестно. Похоже на кучу детских игрушек, где нужную игрушку не сразу и найдёшь. По причине полного беспорядка.
Князь Расуль Ягудин
Курс лечения – убийство
Каждый из нас не остров, а полустров.
Когда море поглощает мыс, становится меньше Европа.
Когда умирает человек, становится беднее человечество.
Ты умираешь с каждым из людей.
И не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе.
Д. Донн.
Убийство. Сколько страшной леденящей силы, словно во взгляде кобры, заключается в этом слове. Каким ужасом и мраком заволакивает человеческую душу при одном лишь звучании этого слова. Мы слышим слово “убийство” – и окружающий мир словно смещается, ломая плоскости и искажая перспективы, превращая привычную тёплую землю в жуткую чёрную дыру посреди беспощадного неживого космоса, обжигающего сердце своим ледяным дыханием, искалывающего мозг пронзительными жёсткими иглами чужих равнодушных звёзд. Даже убийство на войне, даже убийство в честном бою, даже убийство, совершённое убийцей, за которым после, как ни крути, а всё-таки начнётся охота, даже убийство убийцы, стократно заслужившего свою судьбу, любое убийство вызывает в нас, людях, ужас и отвращение.
Но сегодня пойдёт речь не об убийстве на войне, не об убийстве в честном бою, не об убийстве, совершённом убийцей, за которым после, как ни крути, а всё-таки начнётся охота, не об убийстве убийцы, стократно заслужившем свою судьбу… Сегдодня мы вспомним об обычном молодом человеке, которого когда-то, когда он был жив, звали Тимур Рифович Галеев, и которого убили официальные лица, официальные государственные служащие Российской Федерации, той самой Российской Федерации, что сейчас под чутким руководством некоего бывшего писателя Толяна Приставкина, верещит на весь мир об отмене смертной казни, – сотрудники 21-го отделения Башкирской республиканской психиатрической больницы, именной той, на Владивостокской в Уфе, до которой от Дома печати – тридцать минут ходьбы пешком.
Вернее, нет – не будем уподобляться убийцам-госслужащим в белых халатах, мы не должны передёргивать факты в угоду готовому приговору или диагнозу, нам следует строго следовать действительному ходу событий – Тимура в Уфе на Владивостокской добили. А убивать - убивать преднамеренно, методично, хладнокровно и беспощадно его начали ещё в психушках в его родном городе Ишимбае, затем продолжили в самых разных местах, включая психушки в Москве, Ново-Александровке и Благовещенске.
Его впервые взяли, когда ему было лет двенадцать – за что? хрен его знает, подрался, наверное, пацан, может, и не один раз, какая разница, что бы он ни сделал, смерти своей, да ещё такой, изуверской и методичной, растянувшейся на восемь лет, он не заслужил. Каким-то чудом он, ребёнок, уже тогда, в родном Ишимбае, понял, что его ждёт, он отчаянно пытался вырваться из рук убивавших его взрослых дядей и тётей, он не раз и не два умудрялся сбежать из психушки. Словно по наитию, повинуясь звериному инстинкту самосохранения, он, как крохотный затравленный котёнок, сторонился людей, избегал людных мест и человеческого жилища, где его ждала неминуемая смерть, он скрывался по каким-то подвалам (сейчас ведь в домах даже нет чердаков, которые могли бы укрыть человеческую душу), он никогда не приходил к папе, маме и сестрёнке домой, он отчаянно пытался спасти свою жизнь. Но ему не давали уйти, вся мощь российского государства преследовала маленького человечка, вся чудовищная сила сразу двух министерств – министерства внутренних дел и министерства здравоохранения, выдавливала его из жизни, загоняла его в ад. Врачи и милиционеры – они рвали ребёнка в клочья, словно стая волков, убивая, убивая, убивая, убивая… и не давая ему уйти.
Вот так Тимур Галеев и рос, не играя ни в футбол, ни в войну, каждое мгновение цепляясь за уходящую жизнь, в ежесекундной войне со страшной, загадочной, предельно засекреченной, абсолютно закрытой, непонятно кому нужной психиатрической системой российского государства, взрослея, мужая и одновременно умирая в этой войне, становясь потихоньку настоящим солдатом-смертником, которому, как он сам раньше всех понял, не суждено вернуться назад – он и погиб в подходящем, чисто солдатском возрасте, в двадцать лет, в тёплом солнечном мае, когда его сверстники как раз уходили на дембель.
В принципе, я знаю людей, которые и в психушках устраивались не хило. А чего – кормят, поят, моют, обстирывают, работать не заставляют, и всё, что требуют взамен – быть хорошим и послушным. Мне, к примеру, знаком некий гражданин, который, убив человека, попал в психушку, а через полгода я его случайно встретил на улице Ленина, была прекрасная солнечная весення погода и мы даже прогулялись пару кварталов вместе, болтая о том о сём. В психушке ведь, в принципе, как и везде, главное – вовремя подставить зад, особенно в наши печальные времена, когда не пожелавшего встать раком размазывают в пыль, так что психушка – эдакая маленькая модель общества, где всё – как у больших, где есть свои хозяева, свои кумы, свои шестёрки, свои рабы. И где тоже периодически и неизбежно появляются свои мученики – люди, погибающие в борьбе за человеческое достоинство и свободу, погибающие в борьбе, даже зная, что борьба безнадёжна. Далеко не всегда они говорливы и речисты, далеко не всегда они могут выдвигать грамотные лозунги (тот же Тимур Галеев – он ведь так и не получил никакого образования), далеко не всегда они плечисты и бравы, далеко не всегда они могут преодолеть отчаяние и удержаться от слёз. Но самое главное они всё-же делают – самим фактом своего существования они сокрушают установившийся ублюдочный порядок вещей, выбивают почву из-под ног своих убийц-госслужащих, лишая их уверенности в своём всемогуществе, нарушая размеренное течение рабской жизни. Даже плача и крича, они до последнего долбят систему – сопротивляясь, сопротивляясь, сопротивляясь, сопротивляясь… И тогда перед «врачами» встаёт неизбежность – этого нужно убить.
Его сестрёнка уже выросла и стала студенткой-первокурсницей в Уфе, когда их родителям в Ишимбай официально сообщили, что Тимур якобы подхватил туберкулёз у себя в Благовещенском дурильнике. Правда, в то время врачи ещё не решили под каким соусом… то бишь, пардон, диагнозом Тимура убить, и на всякий случай стали намекать что-то насчёт возможности опухоли где-то там в мозгу. Родители были далеко, в Ишимбае. Естественно, печальная необходимость навестить брата в дурдоме легла на несовершеннолетние плечи его сестрёнки. Благовещенск – не близко, если идти пешком, особенно в мрачную хмурую погоду декабря 1999-го года, перед самым Happy New Year. К счастью, возле неё в нужный момент оказался некий Друг-С-Машиной, он её и повёз. Искать брата. Это оказалось делом непростым. В регистратуре какая-то откормленная тварь в белом халате с неописуемо похабным выражением лица на блудливой харе, всем своим видом выказывая пренебрежение, нарочито медленными издевательскими движениями начала листать какие-то бумажки. (Интересно, к чему был весь этот цирк? – может, она надеялась, что её попросят действовать побыстрее, и тогда она сможет быстренько вызвать санитаров, записать “возбуждена”, упаковать девочку в психушку и таким образом избавить себя от необходимости рыться в бумажках?) Наконец, вроде бы нашла. Оказалось, что Тимур Галеев вообще не здесь, а… в Ново-Александровке, его туда, оказывается, перевели, что для всего мира было полнейшей новостью - оказывается, пациентов дурдомов перекидывают туда-сюда беспрестанно, при этом никого даже не информируя, так что в один прекрасный день человека можно вообще не найти – исчез, мол, как в воду канул, у нас, дескать, нет, а где? – ищите, хе-хе!!! Однако в этот раз нашли, ладно. И Друг-С-Машиной повёз девочку туда, в Ново-Александровку. Теперь Тимура начали искать там. Нашли, как будто. И привели… совершенно постороннего человека. Объяснили это господа врачи и санитары так: “У нас Галеевых много”. Прелестно. Похоже на кучу детских игрушек, где нужную игрушку не сразу и найдёшь. По причине полного беспорядка.