Так было в первые века. Христиане причащались часто; Евхаристия была необходимостью духовной (Св. Василий Великий)... Со временем евхаристическое усердие ослабевало; люди дошли до того, что нормой стало причащаться 1 раз в год! В Святой Руси чаще не причащались; ежегодное причащение стало «гражданским долгом», все подверглось мертвящей формализации. Люди, желающие причащаться чаще, имели неприятности (Св. Игнатий, адресатка Свт. Феофана). Под влиянием этого стала меняться и Литургия. В силу многих причин, в том числе и из-за опасения, что снижение евхаристического сознания приведет к профанированию величайшей церковной святыни, Церковь как бы «отгородила» Евхаристию. Литургия как бы разделилась: Евхаристические молитвы сделались тайными, алтарь закрылся, - и люди перестали воспринимать важнейшее событие церковной жизни в целости: клирики в алтаре обладали полнотой молитвы, а люди, стоящие в храме, эту полноту потеряли, лишились ее.
Это привело к двум последствиям. Во-первых, к клерикализму - во внутрицерковном значении этого слова - резкому разделению на клириков и мирян. Слово «клерикализм» имеет много значений: в общественно-политическом смысле это - зависимость светской власти от духовной. Но здесь я употребил это слово в значении возвышения клириков и принижении мирян в смысле полноты приобщения к Таинству Евхаристии. По устроению Церкви различия между людьми нет; есть разные церковные служения. Служение клирика вот какое: «мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса Господа; а мы - рабы ваши для Иисуса» (2 Кор. 4, 5). Клирику, безусловно, приличествует честь, как старшему, но все мы - соработники друг другу; клирик - пастырь , предстоятель евхаристического собрания, Таинство совершается им от лица общины, от лица молящейся Церкви. И эта власть совершать Таинства - не мирская власть преимущества, особенности, а власть служения, выявления Церкви.
Теперь, когда община лишилась этой самой евхаристической молитвы, а клирики отгородились, из предстоятелей и представителей и пастырей Церкви сделались по преимуществу совершителями таинств, властителями и распорядителями, - нарушилась церковная норма отношений между младшими и старшими; мы перестали сознавать себя как единое Евхаристическое Тело. Стали: одни - высшими, особенными, посвященными, значащими, «имеющими право», «жрецами», распорядителями благодати, - другие - низшими, принимающими, что дадут клирики (не Бог!), «людьми второго сорта» в Церкви.
Я сейчас заостряю проблему; это вовсе не значит, что должна быть в Церкви демократия в современном понимании этого слова, что отношения между пастырями и мирянами должны быть фамильярно-панибратскими, что между ними нет разницы, или что Церковь после 313 г. только и делала, что профанировалась; нет, все очень непросто и неоднозначно; но суть здесь именно та, что в результате ослабления евхаристической жизни - и вообще шире, - духовной христианской жизни - появился вот этот внутрицерковный клерикализм. До сих пор это большая проблема - как правильно выстроить отношения между всеми нами, членами Церкви.
Здесь лежат корни тех проблем, которые мы рассматривали - магическое отношение к таинствам, обрядовость, автоматическое восприятие людьми благодати священства. Это «жречество», разделение на клириков и мирян приводит к неправильным духовным отношениям, лжестарчеству и псевдопослушанию. Клерикализм, говоря словами Господа, это: горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали (Лк. 11, 52). Этот «ключ разумения» - общий всем в Церкви, он - в контексте сегодняшней темы - у Господа в Евхаристии; у клириков - не «право распоряжаться» этим ключом, а обязанность открыть им для всех Церковь и Таинство; непонимание этого покривляет церковные отношения и привносит в них мирскую властность, надменность, разделение, о чем с болью предупреждали Отцы III Вселенского собора: «да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мирския; и да не утратим помалу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Искупитель всех человеков» (Прав. 8 III Вс. Собора).
Справедливости ради нужно сказать, что клерикализация, о которой у нас идет речь, началась в том числе из-за бесчинного поведения мирян, о чем свидетельствует история, как некая самозащита Церкви от профанации.
В тесной связи с этим «евхаристическим свертыванием» идет и второе последствие ослабления евхаристического сознания. Если не соблюдается норма церковной жизни - частое причащение и полное молитвенное участие христианина в Литургии - то: 1) Евхаристия отходит с центра духовной жизни на периферию, - а в центр духовной жизни приходят вещи с периферии, такие как: канавка, колокол, летящий по воздуху, антихрист, ИНН, электронные паспорта, Иван Грозный, экуменизм, евреи, масоны, заговор мировой закулисы, глобализация, и т.д., и т.п. Кардинальным образом смещаются акценты, нарушается иерархия христианских ценностей. Человек начинает жить не Христом, не Церковью, а околоцерковными вещами.
Евхаристия - воистину Таинство Церкви, формирующее, созидающее ее, и малейший отход от точного евхаристически-церковного мироощущения сразу кривит строй духовной жизни. Далее, 2) когда человек приходит на Литургию не для того, чтобы молитвенно пережить ее всю и причаститься, а «просто на службу», то, так как он не собирается причащаться и большая часть ее скрыта за тайными молитвами, из-за этого не воспринимает ее как центр своей церковной жизни. Вследствие этого Литургия, чтобы не сделаться окончательно непонятной и скучной, начинает обрастать внешним символизмом. Этот символизм - явление совсем другого порядка, чем то, о чем мы говорили выше: реальное выявление догматического смысла, или реальная проекция Голгофской Жертвы, уже свершившейся, на настоящую минуту совершения Таинства. Нет, этот символизм выдуманный, ни на чем не основанный, это ложный мистицизм.
Литургия устроена так, что она вся, от начала до конца представляет собою цельную евхаристическую молитву, которой не нужны «символические подпорки»: она сама за себя говорит, нужно только войти в нее молитвой и следовать сердцем, вместе со всеми. Литургия безмерно глубока, а человека лишают этой глубины, лишают живой молитвы и предлагают плоский, неглубокий и примитивный, не питающий и не насыщающий, но утомляющий душу символизм. От этого многие «устают» от Церкви, не понимают ее, т.к. им предлагается не церковная глубина, а эти вот исторически наросшие «шоры». Приведу пример.
Учебники всякого рода, написанные тогда, когда человек причащался 1 раз в год и ходил на Литургию больше ради дидактического назидания, а не реального соединения с Богом и Церковью, утверждают, что Литургия от начала до конца символически изображает жизнь Спасителя. Это отчасти верно, как 3-й или 5-й план - не 1-й - Евхаристического священнодействия; но эта дидактика доходила до абсурда, когда, напр., объявляла, что Малый вход символизирует выход Спасителя на проповедь (несомое Евангелие), а свеча означает Иоанна Предтечу. Это абсолютно надумано. Смысл любого церковного действия уясняется из молитв, которые при нем читаются и из исторического исследования. Молитвы сделались тайными - и никто не слышит, что ничего нет на малом входе ни про проповедь, ни про Предтечу, а мы просим Бога, чтобы Он сотворил с нашим входом входу святых Ангелов быти, сослужащих нам, и сославословящих благость Божию. Исторически это - изнесение Евангелия из ризницы.
И получается, что подлинного смысла Литургии человек не знает, а подменяет его сильно профанированным и очень внешним, поверхностным восприятием. Мистицизм подлинный, евхаристически-церковный подменяется просто мистицизмом - отсюда магизм и кликушество. Это проблема гораздо более глубокая, чем кажется на первый взгляд. Оказывается, что человек приходит в Церковь и получает не реальную духовную жизнь, которую содержит Церковь в своем устроении, в учении, Таинствах, чинах, уставах, духе, а подмену - то, что приобрела Церковь в результате неправильного отношения к ней, сложившуюся исторически. Получается, что человеку приходится искать в Церкви ту реальность, которую он чает, и которой Церковь в глубине обладает. Не получить сразу этот главный Евхаристический смысл, и не начать возрастать в нем подлинной духовной жизнью, - а сначала изрядно поплутать на распутиях клерикализма, дутого символизма, ложного мистицизма, вне-евхаристической кликушеской жизни души, и проч., и проч., чтобы потом со многими скорбями и разочарованиями найти его, потеряв много сил, совершенно порой бессмысленно. А можно так поплутать, что и запутаешься совсем.
Особенно опасна эта подмена подлинного смысла, подлинного духа Церкви, ее подлинных уставов, когда ровное течение жизни сменяется настоящими духовными и иными проблемами: когда человек ждет помощи от Церкви, в которую он много лет «ходил», а помощи не получает. Вдруг оказывается, что он Церковь не знает, не понимает, не в том полагал ее смысл, действие - она была для него душевной, эстетической, но не подлинно духовной жизнью.
Как очень важно поверять Евхаристией если вас, например, с клерикальной точки зрения убеждают: тайные молитвы необходимы, потому и потому - знайте: Евхаристия - Литургия («общее дело» с греческого) - общественное служение; все (кроме одной) ее молитвы произносятся от лица общины - значит, делать из Литургии тайну и прятать ее от Церкви - недопустимое извращение прямого церковного чина. Если мы излишне увлеклись, скажем, канавкой - соотнесем ее со строем Литургии, с ее местом в Церкви - увидим, что мало общего. Сами в себя заглянем: жаждем ли мы Бога, хотим ли часто причащаться, хотим ли мы хранить в себе полученное на Литургии подлинное христианское Евангельское содержание - или что-то другое для нас главное в жизни и в Церкви? Так и все соотносится с Таинством Евхаристии и оценивается им: оно дает нам норму всего в Церкви. Вот мы говорим: дух Церкви, Священного Предания, иерархия ценностей: они усматриваются из Литургии. Норма отношений предстоятеля и общины - из Литургических молитв, ее устройства. Место Божией Матери, святых в Церкви - в Литургии идеал, образ. Мистика? образ совершения Таинства - в Литургии: совершения молча, без эффекта. Отношение к внешним, друг к другу? В Литургии. Соотношение покаяния, благодарения и прочих духовных действий - в Литургии.
Все устроение Церкви Евхаристично, поэтому она - критерий церковной нормы.
Мы обозначили лишь некоторые проблемы, встающие перед нами, когда мы начнем искать подлинный Евхаристический смысл того, что происходит в Церкви. Может многие смутятся: как же так? все так плохо? Нет, не плохо. Во- первых, Евангелие нам давно сказало: ищите прежде Царства Божия и правды Его (Мф. Нагорная пр.), - то есть, правда Божия есть то, что еще нужно искать. Вот мы с вами говорим, что Церковь - это истина, милость, и любовь Божия, но я отдаю себе отчет и не имею права скрывать, что все это нужно с большим усилием и мужеством найти: все это под спудом, к сожалению, но Евангелие это предусмотрело. Так что все идет по плану. Во-вторых, на нашей стороне - святые; во все времена были люди, понимающие это, борющиеся за это. Вспомним Никодима святогорца и Макария Коринфского - как они подвизались за частое причащение! Вспомним преп. Серафима Саровского, свт. Феофана, св. прав. Иоанна Кронштадтского и бесчисленный сонм угодников Божиих: они чувствовали Церковь именно Евхаристически. Наконец, XX век принес очевидное духовное Евхаристическое возрождение. Это даже видно по нашей Москве. Что происходило в советское время? Как священнослужители на Пасху, на Светлой, на Святках не допускали людей к Чаше? Сейчас, слава Богу, все очень изменилось к лучшему.
Что делать нам? Во-первых, конечно, не становиться антиклерикалами, не бунтовать, не осуждать «отсталых» батюшек и «косную» систему духовного образования (или вообще отсутствие таковой), и ничего такого не предпринимать в революционном духе: убирать иконостасы, читать вслух Евхаристические молитвы и т.п. Все это уже было, и плода не принесло, а только расколы и нестроения. Нам с вами нужно понять, для себя прежде всего, что и как совершается в Церкви. Давайте прочтем книгу прот. Александра Шмемана «Евхаристия». Давайте купим себе книжечку Литургии, где напечатаны священнические (не тайные, а священнические!) молитвы, и будем с ней ходить на службу, и сами осмысленно будем принимать участие в Евхаристии. Сами поймем, почувствуем; другим объясним - нас станет больше; и когда-нибудь наберется «критическая масса» людей, желающих относиться к Евхаристии сознательно. Тогда и во-вне что-нибудь изменится, как изменился за 10 лет порядок причащения в Москве. Захотели люди причащаться - и ни один священник уже не посмеет на Пасху отказать людям в Причастии. Только так Церковь созидается - через самих себя, мирно, со смирением, не ругаясь, не обособляясь (хотя такой соблазн есть всегда).
Вот общие замечания о Таинстве Евхаристии и о некоторых проблемах.
Но не тронуло и показалось банальным.Нет, не то слово. Показалось голивудским каким-то.
Может дело в переводе ? 
